ВОСЬМОЙ КАССАЦИОННЫЙ СУД ОБЩЕЙ ЮРИСДИКЦИИ
ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 5 августа 2025 г. N 88-10807/2025
Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции в составе
Председательствующего Лавник М.В.,
судей Андугановой О.С., Раужина Е.Н.,
с участием прокурора пятого отдела (апелляционно — кассационного) (с дислокацией в г. Кемерово) апелляционно — кассационного управления Главного гражданско — судебного управления Генеральной прокуратуры Российской Федерации К.,
рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело N 2-708/2024 (УИД: 70RS0010-01-2024-001357-84) по иску Т. к обществу с ограниченной ответственностью «Частная охранная организация «Интеллект» о признании приказа о прекращении (расторжении) трудового договора незаконным, восстановлении на работе, аннулировании записи об увольнении, взыскании заработной платы за время вынужденного прогула, взыскании компенсации морального вреда,
по кассационной жалобе общества с ограниченной ответственностью «Частная охранная организация «Интеллект» на решение Стрежевского городского суда Томской области от 2 декабря 2024 г., апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Томского областного суда от 11 марта 2025 г.
Заслушав доклад судьи Восьмого кассационного суда общей юрисдикции Андугановой О.С., заключение прокурора пятого отдела (апелляционно — кассационного) (с дислокацией в г. Кемерово) апелляционно — кассационного управления Главного гражданско — судебного управления Генеральной прокуратуры Российской Федерации К., полагавшего кассационную жалобу заявителя не подлежащей удовлетворению,
судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции
установила:
Т. (далее — Т., истец) обратилась в суд с иском к обществу с ограниченной ответственностью «Частная охранная организация «Интеллект» (далее — ООО «ЧОО «Интеллект», ответчик) о признании приказа о прекращении (расторжении) трудового договора незаконным, восстановлении на работе, аннулировании записи об увольнении, взыскании заработной платы за время вынужденного прогула, взыскании компенсации морального вреда.
В обоснование заявленных требований Т. указала, что на основании приказа N от 1 января 2023 г. она принята на работу в ООО «ЧОО «Интеллект» на должность охранника в подразделение <данные изъяты>. На основании приказа N от 9 октября 2024 г. Т. уволена по п. п. «б» п. 6 ч. 1 ст. 81 Трудового кодекса Российской Федерации за однократное грубое нарушение трудовых обязанностей — появление на рабочем месте в состоянии <данные изъяты>.
Увольнение считает незаконным, исходя из следующего.
20 августа 2024 г. в соответствии с графиком сменности <данные изъяты>» истец была привлечена к выполнению трудовой деятельности по совместительству вместо основного работника У., находящейся в очередном отпуске. 20 августа 2024 г. в 8 часов 00 минут истец прибыла на рабочее место, позвонила на КПП, доложила дежурному о своем прибытии на рабочее место, а также сделала отметку в журнале учета о получении специальных средств, после чего приступила к выполнению своих обязанностей. Спустя два часа в <данные изъяты> приехал инспектор службы безопасности А. и потребовал проехать с ним в <данные изъяты>» для прохождения <данные изъяты>. В 11 часов 05 минут истец прошла <данные изъяты>
Вместе с тем, врач нарколог в акте N от 20 августа 2024 г. сделал отметку о том, что истец отказалась от прохождения <данные изъяты>. При этом, в акте отсутствуют признаки, характеризующие состояние <данные изъяты> истца. Копия <данные изъяты> истцу не вручена.
21 августа 2024 г. в 8 часов 00 минут истец прибыла на рабочее место в <данные изъяты>», где на ее рабочем месте находился другой сотрудник, однако работодателем не составлялся акт об отстранении Т. от работы, не создавалась комиссия о расследовании случившегося, не оформлялись документы, фиксирующие появление истца на рабочем месте в состоянии <данные изъяты>. Сотрудник вручила Т. исправленный график сменности КПП N за август 2024 года, в котором напротив ее фамилии отсутствовала дата выхода на работу 20 августа 2024 г. и количество отработанных часов в этот день.
В период с 22 августа 2024 г. по 10 сентября 2024 г. истец находилась на больничном.
Т. была вызвана 22 августа 2024 г. начальником службы охраны Б. для дачи объяснений по факту нахождения ее (истца) в состоянии опьянения на рабочем месте 20 августа 2024 г. Такие объяснения истец дала 26 августа 2024 г., указав, что вечером 19 августа 2024 г., находясь на отдыхающей смене, она употребила <данные изъяты>. 20 августа 2024 г. пришла на работу в <данные изъяты>, что подтверждается <данные изъяты> от 20 августа 2024 г. В период с 11 сентября 2024 г. по 8 октября 2024 г. Т. находилась в очередном отпуске, 9 октября 2024 г. вышла на работу, где до нее была доведена информация об увольнении, позже выдана копия приказа об увольнении по п. п. «б» п. 6 ч. 1 ст. 81 Трудового кодекса Российской Федерации.
Вместе с тем, в приказе об увольнении N от 9 октября 2024 г. отсутствуют основания увольнения. Считает, что у работодателя отсутствуют доказательства совершения истцом дисциплинарного проступка, при наложении взыскания работодатель не учел тяжесть проступка и обстоятельства при которых он был совершен, не учел, что за время работы Т. не имела взысканий, нареканий и выговоров, что свидетельствует о ее безупречной работе и ответственном отношению к труду, работодателем нарушена процедура привлечения к дисциплинарной ответственности. В связи с незаконным увольнением также просит взыскать с ответчика в свою пользу заработную плату за время вынужденного прогула, размер которой за период октябрь 2024 года — декабрь 2024 года составляет 126 774,40 руб., компенсацию морального вреда в размере 100 000 руб.
21 октября 2024 г. истец обратилась с письменным заявлением на имя руководителя Государственной инспекции труда в Томской области по факту незаконного увольнения и проведения проверки. Обращение Т. направлено на рассмотрение в Государственную инспекцию труда по ЯНАО, однако ответ на обращение предоставлен не был.
Т. просила суд признать незаконным приказ о прекращении (расторжении) трудового договора N от 9 октября 2024 г., восстановить ее на работе в должности охранника в подразделение город <данные изъяты>, аннулировать запись об увольнении в трудовой книжке N от 9 октября 2024 г., взыскать с ответчика в свою пользу заработную плату за время вынужденного прогула за период с 9 октября 2024 г. по 31 декабря 2024 г. в сумме 126 774,40 руб., а также компенсацию морального вреда в размере 100 000 руб.
Решением Стрежевского городского суда Томской области от 2 декабря 2024 г., оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Томского областного суда от 11 марта 2025 г. исковые требования Т. к обществу с ограниченной ответственностью «Частная охранная организация «Интеллект» о признании приказа о прекращении (расторжении) трудового договора незаконным, восстановлении на работе, аннулировании записи об увольнении, взыскании заработной платы за время вынужденного прогула, взыскании компенсации морального вреда удовлетворены частично.
Признан незаконным приказ (распоряжение) о прекращении (расторжении) трудового договора с работником (увольнении) N от 9 октября 2024 г. об увольнении Т. по подпункту «б» пункта 6 части 1 статьи 81 Трудового кодекса Российской Федерации.
На общество с ограниченной ответственностью «Частная охранная организация «Интеллект» возложена обязанность аннулировать запись об увольнении под номером 30 от 9 октября 2024 г. в трудовой книжке Т..
Т. восстановлена на работе в обществе с ограниченной ответственностью «Частная охранная организация «Интеллект» в должности охранника подразделение город <данные изъяты> с 10 октября 2024 г.
С общества с ограниченной ответственностью «Частная охранная организация «Интеллект» в пользу Т. взыскана заработная плата за время вынужденного прогула с 10 октября 2024 г. по 2 декабря 2024 г. в размере 102 095 рублей 36 копеек (без учета удержания НДФЛ), а также компенсация морального вреда в размере 10 000 рублей.
Судом указано, что решение в части восстановления Т. на работе, а также взыскании заработной платы за время вынужденного прогула с 10 октября 2024 г. по 2 декабря 2024 г. в размере 102 095 рублей 36 копеек (без учета удержания НДФЛ) подлежит немедленному исполнению.
В остальной части исковые требования оставлены без удовлетворения.
С общества с ограниченной ответственностью «Частная охранная организация «Интеллект» в бюджет муниципального образования городской округ <адрес> взыскана государственная пошлина в размере 10 000 рублей.
В кассационной жалобе ООО «ЧОО «Интеллект» просит об отмене решения Стрежевского городского суда Томской области от 2 декабря 2024 г., апелляционного определения судебной коллегии по гражданским делам Томского областного суда от 11 марта 2025 г.
В обоснование доводов кассационной жалобы заявитель указывает, что вывод судов о нарушении работодателем процедуры увольнения является ошибочным, поскольку из приобщенной судом в качестве доказательства и просмотренной в судебном заседании видеозаписи следует, что 20 августа 2024 года, то есть в день выявления ответчиком факта нахождения истца на рабочем месте в состоянии <данные изъяты>, и после составления документов, фиксирующих данное нарушение, от подписания которых Т. отказалась, в офисе организации <данные изъяты> Ч. и <данные изъяты> А. у истца было затребовано объяснение об обстоятельствах нахождения на рабочем месте с признаками алкогольного опьянения. На данное предложение Т. ответила отказом. Следовательно, выводы судов о том, что видеозапись не подтверждает, что истцу до применения дисциплинарного взыскания было предложено в течение двух рабочих дней дать письменные объяснения по обстоятельствам вменяемого дисциплинарного проступка, являются ошибочными и не соответствуют как фактически установленным в судебном заседании обстоятельствам, так и нормам трудового законодательства Российской Федерации.
Более того, в судебном заседании было установлено, что 21 августа 2024 года представитель работодателя начальник службы охраны Б. повторно истребовал у Т. объяснение, сообщив ей по телефону о необходимости получить соответствующее уведомление в офисе или по месту ее жительства, куда его доставят, на что истец сообщила, что за уведомлением придет лично 22 августа 2024 года.
Утром 22 августа 2024 года истец явилась в офис, где ей под роспись представителем работодателя было вручено уведомление о предоставлении письменного объяснения.
Из пояснений Т., данных в судебном заседании, было установлено, что только после получения данного уведомления истец во второй половине дня обратилась в <данные изъяты>.
При этом 22 августа 2024 года истец не сообщала работодателю о том, что она находится на больничном и работодатель не мог в этот день располагать сведениями о нахождении работника на больничном, как это указывает суд апелляционной инстанции. Доказательств того, что работодатель знал о нахождении истца на больничном, материалами дела не подтверждается и являются домыслами суда апелляционной инстанций.
Из пояснений Т., данных в судебном заседании также следует, что 26 августа 2024 года она по собственной инициативе, в период временной нетрудоспособности, пришла в офис работодателя с целью передать объяснение, при этом никто из представителей ответчика ее не вызывал. Начальник службы охраны Б. не мог отказать в получении от истца объяснения и в 10:05 часов объяснение от Т. принял.
Таким образом, то обстоятельство, что письменное объяснение предоставлено работником лично по собственной инициативе в период временной нетрудоспособности не является нарушением его законных прав или интересов, так как автор данного объяснения Т. была вправе изложить и представить его содержание работодателю в любое время и на свое усмотрение.
При изложенных обстоятельствах, вывод судов об истребовании работодателем письменных объяснений у работника в период временной нетрудоспособности является ошибочным, поскольку ответчик права работника в данной части не нарушал.
По мнению заявителя, не соответствует действительности вывод судов о том, что в нарушение положений части 5 статьи 192 Трудового кодекса Российской Федерации и разъяснений, содержащихся в пункте 53 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17 марта 2004 года N 2, содержание приказа об увольнении не позволяет установить, что работодатель при применении дисциплинарного взыскания учел тяжесть совершенного истцом проступка, данные о его личности и семейном положении, прежнее поведение работника, его отношение к работе.
Суды не дали правовой оценки и не учли существенных обстоятельств, которые были озвучены ответчиком в судебном заседании, а также зафиксированы в должностной инструкции охранника КПП N, объекта <данные изъяты>, не приняли во внимание, что <данные изъяты>» является социально значимым объектом охраны, который посещают большое количество людей, в том числе дети и именно на Т. лежала ответственность за охрану жизни и здоровья находящихся на отдыхе в детском лагере детей и персонала.
Фактически истец, находясь на рабочем месте в состоянии алкогольного опьянения, не могла исполнять свои обязанности, предусмотренные разделом III должностной инструкции охранника <данные изъяты>», бдительно нести службу, осуществлять контроль на охраняемом объекте, в случае необходимости задерживать и передавать в органы внутренних дел лиц, совершивших противоправное посягательство, обеспечивать на объекте пропускной и внутриобъектовый режим и т.д.
Суд в решении указал, что оспариваемый приказ об увольнении истца N от 9 октября 2024 г. не содержит подробное описание обстоятельств совершения работником дисциплинарного проступка, однако данный приказ содержит формулировку о появлении работника на работе в состоянии алкогольного, наркотического или иного токсического опьянения.
Также суд отнесся критически к приказу N/к о наложении дисциплинарного взыскания, поскольку истец не была ознакомлена с ним ни в день увольнения 9 октября 2024 года, ни в день ознакомления с приказом об увольнении 11 октября 2024 года. Суд указал, что приказ был предоставлен только при рассмотрении дела в судебном заседании, в связи с чем данным приказом не могут быть восполнены имеющиеся нарушения, допущенные при издании приказа об увольнении.
В связи с тем, что на период отпуска пришлись дни временной нетрудоспособности Т. был продлен отпуск на срок временной нетрудоспособности по 8 октября 2024 года.
9 октября 2024 года, в первый рабочий день Т. после отпуска, работодатель, учитывая тяжесть дисциплинарного проступка, и обстоятельства, при которых он был совершен, а именно: нахождение работника в состоянии алкогольного опьянения на социально значимом объекте в период летнего лагеря детей, невозможность исполнения своих должностных обязанностей, предусмотренных разделом III должностной инструкции, подвергая жизнь и здоровье детей опасности от возможных противоправных действий посторонних лиц, издал приказ N/к относительно работника ООО «ЧОО «Интеллект» Т. о наложении дисциплинарного взыскания в виде увольнения по части 6 пункту «б» ст. 81 Трудового кодекса Российской Федерации В этот же день также был издан приказ N о прекращении (расторжении) трудового договора с Т. по инициативе работодателя, то есть за появление работника на работе в состоянии алкогольного, наркотического или иного токсического опьянения, подпункт «б» пункта 6 части 1 статьи 81 Трудового кодекса Российской Федерации.
Как установлено в судебном заседании, Т. в первый рабочий день после отпуска на работу не вышла и причины ее невыхода на работу работодателю не сообщила и в судебном заседании пояснить не смогла.
Именно в связи с отсутствием Т. на работе, ознакомить последнюю с приказом о наложении дисциплинарного взыскания и приказом об увольнении не представилось возможным. При этом суды данному существенному обстоятельству никакой оценки не дали.
10 октября 2024 года в адрес Т. было направлено уведомление за N о расторжении с ней трудового договора с 9 октября 2024 года и получении трудовой книжки.
11 октября 2024 года Т. была ознакомлена с приказом N/к о наложении дисциплинарного взыскания и с приказом N от 9 октября 2024 года об увольнении, о чем имеется дата и подпись Т. ознакомления с приказом N от 9 октября 2024 года об увольнении. Подписывать приказ N/к о наложении дисциплинарного взыскания Т. отказалась, о чем имеется отметка в приказе.
Таким образом, работодатель не нарушал требования ст. 193 Трудового кодекса Российской Федерации, предусматривающие порядок применения дисциплинарных взысканий.
Ссылка суда о том, что приказ содержит формулировку о появлении работника на работе в <данные изъяты>, то есть без конкретизации состояния, правового значения не имеет. Заявитель полагает, что не соответствует трудовому законодательству и обстоятельствам дела вывод судов о том, что ответчиком с целью соблюдения процедуры наложения дисциплинарного взыскания не направлялся в адрес истца акт служебного расследования. Однако в судебном заседании было установлено, что представителем ответчика А. в день передачи Т. в офисе объяснения, она была ознакомлена с актом служебного расследования, от подписания акта она отказалась.
Относительно доводов кассационной жалобы прокурором Томской области представлены письменные возражения, в которых прокурор просит оставить без изменения принятые по делу судебные постановления.
Лица, участвующие в деле, надлежащим образом извещены о времени и месте рассмотрения дела судом кассационной инстанции. В судебное заседание суда кассационной инстанции не явились истец Т., представитель ответчика ООО «ЧОО «Интеллект», сведений о причине неявки не представил.
Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции, руководствуясь положениями ч. 5 ст. 379.5 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее — ГПК РФ), считает возможным рассмотреть дело в отсутствие неявившихся лиц.
Проверив материалы дела, обсудив доводы жалобы, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции не находит оснований для удовлетворения кассационной жалобы.
В соответствии с частью первой статьи 379.6 ГПК РФ кассационный суд общей юрисдикции проверяет законность судебных постановлений, принятых судами первой и апелляционной инстанций, устанавливая правильность применения и толкования норм материального права и норм процессуального права при рассмотрении дела и принятии обжалуемого судебного постановления, в пределах доводов, содержащихся в кассационных жалобе, представлении, если иное не предусмотрено настоящим Кодексом.
В интересах законности кассационный суд общей юрисдикции вправе выйти за пределы доводов кассационных жалобы, представления. При этом суд не вправе проверять законность судебных постановлений в той части, в которой они не обжалуются, а также законность судебных постановлений, которые не обжалуются (ч. 2 ст. 379.6 ГПК РФ).
Основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права (ч. 1 ст. 379.7 ГПК РФ).
Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции таких нарушений по настоящему делу не усматривает и в пределах доводов, изложенных в кассационной жалобе, не находит оснований для признания выводов судов первой и апелляционной инстанций незаконными, исходя из следующего.
Судами установлено и следует из материалов дела, что Т., 20 августа 2024 в 8 часов 00 минут заступила на смену на объект <данные изъяты>», согласно утвержденному графику.
Из дела также следует, что 20 августа 2024 г. в 10 часов 05 минут на основании распоряжения начальника службы охраны <данные изъяты>» Б., приказа N от 20 августа 2024 года Т. отстранена от работы до окончания рабочего дня (смены) в связи с подозрением пребывания работника на рабочем месте с признаками <данные изъяты>, направлена на <данные изъяты>». От подписи в ознакомлении с распоряжением Т. отказалась.
В 10 часов 50 минут 20 августа 2024 года на имя Т. выдано направление на <данные изъяты>.
Из <данные изъяты>) N от 20 августа 2024 г. следует, что 20 августа 2024 г. в 11-00 часов <данные изъяты> К. на основании направления <данные изъяты>» А. проведено <данные изъяты> в отношении Т. От <данные изъяты> Т. отказалась (<данные изъяты>).
Согласно акту N о нахождении работника на рабочем месте в <данные изъяты> от 20 августа 2024 г. составленному <данные изъяты>» А. в 11 часов 20 минут, охранник Т. 20 августа 2024 г. в 10 часов 00 минут находилась на рабочем месте, на дежурной смене на <данные изъяты>» с явными признаками <данные изъяты>). Факт нарушения подтверждают: охранник <данные изъяты>» Д, <данные изъяты> Я., <данные изъяты> Ч.
Подписать указанный документ истец отказалась.
В служебной записке от 20 августа 2024 г. <данные изъяты> N Д, указала, что 20 августа 2024 г. в 8 часов 00 минут она (Д,) заступила на смену на объект КПП N <данные изъяты> с охранником Т. В 9 часов 45 минут почувствовала <данные изъяты> Т., о чем сообщила <данные изъяты>» Ч. В 10 часов 00 минут на объект прибыли инспектор службы охраны Ч., <данные изъяты> Я. и <данные изъяты> А., составили акт об обнаружении визуальных признаков <данные изъяты>. Инспектором А. выдано направление охраннику Т. на <данные изъяты>. Для несения службы на пост вызвана охранник А.
Из служебной записки инспектора службы охраны Я. от 20 августа 2024 г., следует, что около 9 часов 50 минут инспектору службы охраны Ч. от охранника Д, поступило сообщение о том, что охранник Т., заступившая на смену на КПП N, находится на рабочем месте с признаками <данные изъяты>. В 10 часов 00 минут Я., инспектор службы охраны Ч. и инспектор службы безопасности А. прибыли на охраняемый объект, где выявили, что охранник Т. имеет явные признаки <данные изъяты>. На неоднократные предложения пройти тестирование на наличие <данные изъяты>» Т. отвечала отказом. Т. на основании распоряжения была отстранена от работы. В ходе проведения <данные изъяты> зафиксирован отказ от прохождения Т. <данные изъяты>
Согласно служебной записке инспектора службы охраны <данные изъяты>» Ч. от 20 августа 2024 г., 20 августа 2024 г. в 9 часов 50 минут ему от охранника КПП N Д, поступило сообщение о том, что второй охранник Т. находится на рабочем месте с признаками <данные изъяты>. В 10 часов 00 минут Ч., инспектор СБ А., инспектор службы охраны Я. прибыли на охраняемый объект, установили, что охранник Т. имеет явные признаки <данные изъяты>. Т. была отстранена от работы.
<данные изъяты> А. в служебной записке от 20 августа 2024 г. указал, что в 10 часов 00 минут был выявлен факт нахождения охранника Т. на рабочем месте на <данные изъяты>» с признаками <данные изъяты> отношении работника был составлен <данные изъяты>. От подписи актов и иных документов, а также от дачи объяснений Т. отказалась.
Б. в обращении на имя <данные изъяты> от 23 августа 2024 г. пояснила, что работает в <данные изъяты>. 20 августа 2024 г. при смене охраны одна из сотрудниц вела себя неподобающим образом: <данные изъяты>
Разрешая спор по существу, оценив представленные доказательства, суд первой инстанции пришел к выводу о доказанности факта нахождения работника на работе в состоянии <данные изъяты>. Вместе с тем, суд указал, что несоблюдение работодателем порядка применения к работнику дисциплинарного взыскания в виде увольнения за нарушение трудовой дисциплины, в частности истребование работодателем письменных объяснений у работника в период временной нетрудоспособности и последующее его увольнение в день выхода на работу после окончания отпуска, отсутствие сведений о том, что при наложении взыскания работодателем учитывались прежнее поведение работника, его отношение к работе, не указание в оспариваемом приказе описания обстоятельств совершения работником дисциплинарного проступка, является основанием для признания увольнения незаконным.
Руководствуясь положениями статьи 394 Трудового кодекса Российской Федерации, суд пришел к выводу об удовлетворении требований истца в части признания приказа N от 9 октября 2024 г. о прекращении трудового договора незаконным, восстановлении истца на работе в должности <данные изъяты> с 10 октября 2024 г.
Принимая во внимание то, что информация об увольнении истца по подпункту «б» пункта 6 части 1 статьи 81 Трудового кодекса Российской Федерации содержится в сведениях о ее трудовой деятельности, суд возложил на ответчика обязанность аннулировать указанную запись об увольнении в трудовой книжке истца.
Также суд взыскал с ответчика в пользу истца заработную плату за время вынужденного прогула с 10 октября 2024 г. по 2 декабря 2024 г. в размере 102 095 руб. 36 коп. и компенсацию морального вреда в размере 10 000 руб., указав, что решение в части восстановления Т. на работе, а также взыскании заработной платы за время вынужденного прогула подлежит немедленному исполнению.
В остальной части исковые требования оставлены без удовлетворения.
С общества с ограниченной ответственностью «Частная охранная организация «Интеллект» в бюджет муниципального образования городской округ С. Томской области суд взыскал государственную пошлину в размере 10 000 рублей.
Проверяя законность и обоснованность принятого по делу решения, суд апелляционной инстанции решение Стрежевского городского суда Томской области от 2 декабря 2024 г., оставил без изменения.
Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции соглашается с выводами судов первой и апелляционной инстанций, а доводы заявителя кассационной жалобы полагает несостоятельными.
В соответствии с абзацем вторым части 1 статьи 76 Трудового кодекса Российской Федерации работодатель обязан отстранить от работы (не допускать к работе) работника, появившегося на работе в состоянии алкогольного, наркотического или иного токсического опьянения.
Работодатель отстраняет от работы (не допускает к работе) работника на весь период времени до устранения обстоятельств, явившихся основанием для отстранения от работы или недопущения к работе, если иное не предусмотрено настоящим Кодексом, другими федеральными законами (часть 2 статьи 76 Трудового кодекса Российской Федерации).
Порядок применения дисциплинарных взысканий установлен статьей 193 Трудового кодекса Российской Федерации.
Статьей 193 Трудового кодекса Российской Федерации предусмотрено, что до применения дисциплинарного взыскания работодатель должен затребовать от работника письменное объяснение. Если по истечении двух рабочих дней указанное объяснение работником не предоставлено, то составляется соответствующий акт. Непредоставление работником объяснения не является препятствием для применения дисциплинарного взыскания.
Из буквального толкования части первой статьи 193 Трудового кодекса Российской Федерации следует, что на работодателя императивно возложена обязанность по истребованию от работника письменного объяснения по факту совершения дисциплинарного проступка. Данное положение носит гарантийный характер, направлено на обеспечение объективной оценки фактических обстоятельств, послуживших основанием для привлечения работника к дисциплинарной ответственности, а также на предотвращение необоснованного применения дисциплинарного взыскания и обязывает работодателя при отказе работника предоставить объяснения по поводу совершенного им проступка или в связи с пропуском установленного законом срока составить соответствующий акт, в котором действие (бездействие) работника фиксируется независимыми лицами.
Дисциплинарное взыскание применяется не позднее одного месяца со дня обнаружения проступка, не считая времени болезни работника, пребывания его в отпуске, а также времени, необходимого на учет мнения представительного органа работников. Дисциплинарное взыскание не может быть применено позднее шести месяцев со дня совершения проступка, а по результатам ревизии, проверки финансово-хозяйственной деятельности или аудиторской проверки — позднее двух лет со дня его совершения. В указанные сроки не включается время производства по уголовному делу.
За каждый дисциплинарный проступок может быть применено только одно дисциплинарное взыскание. Приказ (распоряжение) работодателя о применении дисциплинарного взыскания объявляется работнику под роспись в течение трех рабочих дней со дня его издания, не считая времени отсутствия работника на работе. Если работник отказывается ознакомиться с указанным приказом (распоряжением) под роспись, то составляется соответствующий акт (части 1 — 6 статьи 193 Трудового кодекса Российской Федерации).
Основания расторжения трудового договора по инициативе работодателя определены в статье 81 Трудового кодекса Российской Федерации.
В соответствии подпунктом «б» пункта 6 части 1 статьи 81 Трудового кодекса Российской Федерации трудовой договор может быть расторгнут работодателем в случае однократного грубого нарушения работником трудовых обязанностей, в том числе, за появление работника на своем рабочем месте либо на территории организации — работодателя или объекта, где по поручению работодателя работник должен выполнять трудовую функцию, в состоянии алкогольного, наркотического или токсического опьянения.
При наложении дисциплинарного взыскания должны учитываться тяжесть совершенного проступка и обстоятельства, при которых он был совершен (часть 5 статьи 192 Трудового кодекса Российской Федерации).
Обстоятельством, имеющим значение для правильного рассмотрения дел об оспаривании дисциплинарного взыскания или о восстановлении на работе и подлежащим доказыванию работодателем, является соблюдение им при применении к работнику дисциплинарного взыскания вытекающих из статей 1, 2, 15, 17, 18, 19, 54 и 55 Конституции Российской Федерации и признаваемых Российской Федерацией как правовым государством общих принципов юридической, а следовательно и дисциплинарной, ответственности, таких, как справедливость, равенство, соразмерность, законность, вина, гуманизм.
В этих целях работодателю необходимо представить доказательства, свидетельствующие не только о том, что работник совершил дисциплинарный проступок, но и о том, что при наложении взыскания учитывались тяжесть этого проступка и обстоятельства, при которых он был совершен (часть 5 статьи 192 Трудового кодекса Российской Федерации), а также предшествующее поведение работника, его отношение к труду (абзацы 2,3,4 пункта 53 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17 марта 2004 г. N 2 «О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации»).
Суды, оценив представленные доказательства, пришли к обоснованному выводу о доказанности факта нахождения работника на работе в состоянии алкогольного опьянения. Вместе с тем, установив, что работодателем нарушена процедура привлечения работника к дисциплинарной ответственности, пришли к обоснованному выводу о необходимости восстановления истца на работе и удовлетворения заявленных истцом требований.
Вопреки доводам жалобы судебная коллегия считает несостоятельными доводы жалобы о том, что письменное объяснение от работника было затребовано работодателем не в период нахождения работника на больничном, а 20 августа 2024 г., что подтверждается, помимо объяснений истца представленной суду видеозаписью.
Так, судами установлено и подтверждается материалами дела, что 20 августа 2024 г. директором <данные изъяты>» был утвержден новый график сменности <данные изъяты> август 2024 года, в соответствии с которым Т. уже была включена в этот график.
Из объяснений истца, данных в суде следует, что 21 августа 2024 г. истец вышла на работу, однако ей сказали, что она отстранена от работы, после чего она сразу ушла. Поскольку уже 21 августа 2024 г. истец почувствовала недомогание, 22 августа 2024 г. в первой половине дня она обратилась в больницу, где ей выдали листок нетрудоспособности, о чем она сразу сообщила своему руководителю Ч., когда прибыла в офис организации 22 августа 2024 г. во второй половине дня. 22 августа 2024 г. истец на работу не выходила, а прибыла туда во второй половине дня по звонку с работы о необходимости приехать и забрать письменное уведомление работодателя о предоставлении объяснения по факту произошедшего 20 августа 2024 г.
22 августа 2024 г. истец указанное выше письменное уведомление от работодателя получила.
Ответ на указанное требование работодателя — объяснение по факту произошедшего истец предоставила 26 августа 2024 г., прибыв с этой целью в офис организации.
Из материалов дела следует, что в период с 22 августа 2024 г. по 10 сентября 2024 г. истец была временно нетрудоспособна. Затем работнику предоставлен отпуск в период с 27 августа 2024 г. по 23 сентября 2024 г. который был продлен на дни временной нетрудоспособности, имевшие место в период нахождения истца в отпуске. Датой выхода истца на работу являлось 9 октября 2024 г.
Вопреки позиции работодателя, письменное объяснение от работника было затребовано работодателем именно 22 августа 2024 г., в период, когда истец уже была временно нетрудоспособна, о чем работодателю было известно. При этом в офис организации истец прибыла 22 августа 2024 г. когда уже была временно нетрудоспособна, однако выполнила требование работодателя, озвученное ей по телефону о том, что ей 22 августа 2024 г. необходимо прибыть в офис организации и получить письменное требование работодателя о предоставлении работником объяснений.
Доводы жалобы о том, что письменное объяснение от работника затребовано ответчиком не в период временной нетрудоспособности работника опровергаются пояснениями истца, полученными в ходе рассмотрения дела в суде первой инстанции.
Кроме того, представитель ответчика в суде первой инстанции подтвердил пояснения истца о том, что работодателю стало известно о нахождении истца на больничном 22 августа 2024 г., указав при этом, что у работодателя имеется соответствующая программа, которая позволяет проследить временную нетрудоспособность работника, т.е. когда лечебное учреждение выписывает в электронной форме больничный лист работнику эта информация сразу же появляется в программе работодателя.
Ссылку ответчика на то, что работодателем было затребовано объяснение у работника 20 августа 2024 г., о чем свидетельствует видеозапись, суды также обосновано отклонили, поскольку из содержания видеозаписи, следует только то, что представитель работодателя настаивал на том, чтобы работник дала объяснения о том, что она находилась на работе с признаками алкогольного опьянения, на что работник возражала, указывая, что такое объяснение она давать не будет, поскольку оно не соответствует действительности. Конкретное указание работодателя работнику на то, что ему следует указать в объяснительной, данное при этом в форме свободной беседы с работником, не может быть расценено как соблюдение работодателем требований закона о затребовании у работника письменного объяснения по факту произошедшего.
Таким образом, затребование работодателем от работника письменного объяснения в период его временной нетрудоспособности свидетельствует о нарушении работодателем процедуры привлечения работника к дисциплинарной ответственности, т.к. в таком случае требование закона о затребовании от работника письменного объяснения работодателем исполнено не было, а потому последующее увольнение истца в первый день выхода на работу свидетельствует о нарушении работодателем установленной законом процедуры увольнения.
С учетом изложенного, судебная коллегия соглашается с выводами судов о том, что имеются предусмотренные законом основания для восстановления истца на работе, поскольку работодатель затребовал от работника объяснения в период временной нетрудоспособности последнего, а затем уволил работника в первый день по его выходу на работу, что является нарушением процедуры привлечения работника к дисциплинарной ответственности, влекущей удовлетворение требований работника о восстановлении его на работе.
Также суды пришли к обоснованному выводу о том, что нарушение процедуры увольнения выразилось в том, что приказ об увольнении N от 9 октября 2024 г. о прекращении трудового договора и увольнении истца с 9 октября 2024 г. не содержал указание на документы, являющиеся основаниями для применения такой меры дисциплинарного взыскания как увольнение.
В силу ст. 193 Трудового кодекса Российской Федерации за каждый дисциплинарный проступок может быть применено только одно дисциплинарное взыскание.
Следовательно, при применении дисциплинарного взыскания к работнику работодатель обязан установить факт совершения такого проступка (указать, когда имело место само событие, в чем заключается дисциплинарный проступок, документы, послужившие основанием для вывода о совершении такого проступка работником).
Применение дисциплинарного взыскания является итогом проведенной работодателем процедуры выявления совершения работником проступка, а потому, изданный приказ об увольнении как итоговый документ должен содержать сведения о наличии оснований для его издания.
Из материалов дела следует, что трудовая книжка истца содержит сведения об увольнении истца на основании приказа N от 9 октября 2024 г., однако указанный приказ не содержит сведений о совершенном работником проступке — нахождение на рабочем месте в состоянии алкогольного опьянения, в приказе не указаны документы, послужившие основанием для применения такой меры дисциплинарного взыскания как увольнение. Этот приказ содержит лишь ссылку на пп. «б» п. 6 ч. 1 ст. 81 Трудового кодекса Российской Федерации (появление работника на работе в состоянии алкогольного, наркотического или иного токсического опьянения).
Таким образом, основание для увольнения работника работодателем при издании приказа об увольнении не указано.
Также в материалы дела работодателем представлен еще один приказ N от 9 октября 2024 г. о прекращении действия трудового договора с истцом, увольнении ее с 9 октября 2024 г., а также приказ N/к от 9 октября 2024 г. «О наложении дисциплинарного взыскания на истца в виде увольнения», в котором работодателем указаны документы, послужившие основанием для издания приказа об увольнении истца в связи с нахождением на рабочем месте в состоянии <данные изъяты>.
Учитывая тот факт, что приказ N от 9 октября 2024 г. был выдан истцу в качестве документа об увольнении, этот приказ был внесен в трудовую книжку истца в качестве документа-основания, суды обоснованно критически отнеслись к представленным ответчиком в судебное заседание приказу N, а также приказу N/к от 9 октября 2024 г., обоснованно указав в том числе на то, что данным приказом не могут быть восполнены имеющиеся нарушения, допущенные при издании приказа об увольнении от 9 октября 2024 г. N.
Действующее трудовое законодательство не предоставляет право работодателю вносить какие-либо изменения в приказ об увольнении работника в одностороннем порядке.
В силу части пятой статьи 192 Трудового кодекса Российской Федерации при наложении дисциплинарного взыскания должны учитываться тяжесть совершенного проступка и обстоятельства, при которых он был совершен.
Согласно правовой позиции, содержащейся в пункте 5 Обзора практики рассмотрения судами дел по спорам, связанным с прекращением трудового договора по инициативе работодателя, утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 9 декабря 2020 г., при рассмотрении судом дела о восстановлении на работе лица, уволенного по инициативе работодателя за совершение дисциплинарного проступка, работодатель обязан представить не только доказательства, свидетельствующие о наличии оснований для его увольнения, но и доказательства того, что при наложении на работника дисциплинарного взыскания в виде увольнения работодателем учитывались тяжесть вменяемого работнику в вину дисциплинарного проступка и обстоятельства, при которых он совершен, а также предшествующее поведение работника и его отношение к труду.
С учетом изложенного, являются обоснованными выводы судов о том, что при наложении на истца дисциплинарного взыскания в виде увольнения, ответчиком были нарушены положения ч. 5 ст. 192 Трудового кодекса Российской Федерации, а именно, не представлено доказательств тяжести совершенного проступка, ответчиком не представлено доказательств того, что дисциплинарный проступок в виде нахождения истца на рабочем месте в состоянии алкогольного опьянения повлек негативные последствия для работодателя (с учетом того, что истец заступала на смену с напарником).
В судебном заседании представителем ответчика были даны пояснения, что ранее работник к дисциплинарной ответственности не привлекалась, нареканий к ее работе со стороны работодателя не было. Вместе с тем доказательств тому, что предшествующее поведение работника и его отношение к труду было учтено работодателем при издании приказа об увольнении, ответчиком не представлено.
Представленные ответчиком суду документы (материалы служебного расследования и т.д.) не подтверждают его доводы о соблюдении в отношении истца приведенных требований закона.
В этой связи доводы ответчика о том, что при увольнении истца были соблюдены данные требования закона, являются несостоятельными.
Поскольку в судебном заседании подтвержден факт нарушения работодателем установленной законом процедуры увольнения работника, суд первой инстанции принял законное и обоснованное решение об удовлетворении иска.
В целом доводы заявителя кассационной жалобы направлены на иную оценку установленных судами первой и апелляционной инстанций по делу обстоятельств, выводов судов не опровергают, не свидетельствуют об установлении иных взаимоотношений сторон. Судом кассационной инстанции не установлено нарушений норм материального и процессуального права, являющихся основанием для отмены принятых судебных постановлений.
Судебной коллегией по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции не установлено нарушение судами первой и апелляционной инстанций норм процессуального права при оценке и исследовании собранных по делу доказательств.
Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции соглашается с выводами судов первой и апелляционной инстанций, как основанных на полном и объективном исследовании всех имеющихся в деле доказательств, оснований для переоценки выводов судов первой и апелляционной инстанций у суда кассационной инстанции не имеется.
Руководствуясь статьями 379.7, 390, 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции
определила:
решение Стрежевского городского суда Томской области от 2 декабря 2024 г., апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Томского областного суда от 11 марта 2025 г. оставить без изменения, кассационную жалобу общества с ограниченной ответственностью «Частная охранная организация «Интеллект»- без удовлетворения.
Мотивированное определение изготовлено 15 августа 2025 г.
